Православный календарь
(Окончание. Начало в №56 (2245) «Печенги» от 4 августа 2010 г.)
В Суздальской земле есть место — Борисово становище, где братья встречались, чтобы ездить к отцу. Но в тот год Борис приехал в Киев один…
Из истории (сохраним, чтобы не путаться, юлианское счисление, которое тогда было в ходу):
В 1015 году Владимир занемог. А тут кочевники-печенеги стали «пошаливать» поблизости. Так что Борису пришлось взять 8-тысячную великокняжескую дружину и пойти «на ворогов».
Печенегов он не нашёл (ищи ветра в степи!). И собрался обратно, когда пришла весть о смерти 15 июля князя Владимира. А с вестью пришло и обращение Святополка: «Брат, я хочу с тобой жить в мире и увеличу твою часть в отцовском наследстве». (Воспользовавшись моментом — отсутствием киевской дружины, да и «по праву старшего» — Святополк быстро «сел на Киев»). И хотя бывшая с Борисом дружина уговаривала его идти «биться за власть», но тот смиренно ответил: «Не подниму руку на брата своего, да ещё старшего, которого мне следует почитать за отца» (опять же по преданию) Но факт, что дружину он отпустил в Киев, а сам с малой охраной остался на берегу реки Альты. Где и был 24 июля злодейски убит подосланными тайными убийцами.
Когда убитого Бориса привезли в Киев, Святополк похоронил его у церкви св. Василия в Вышгороде.
В это время Глеб находился около Смоленска на берегу реки Смядыни, когда получил от Святополка послание: «Иди скорей, отец зовёт тебя, он очень болен». Но следом пришло с посланцами от Ярослава предупреждение, сделанное их сестрой, княгиней Предиславой: «Не ходи, отец твой умер, а брат убит Святополком». А в ответ — непонятное по тем временам и нравам христианское смирение: «Господи, не поставь ему в вину греха сего и прими с миром душу мою» (снова по преданию). Но — факт — большую часть войска он отпустил, а сам с малой охраной отправляется «куда-то» по Смядыне. И там 5 сентября его убили варяги, а тело спрятали на берегу в чащобе — «в пустынном месте».
После гибели «странных братьев» разгорелась (уже в духе времени!) борьба не на жизнь, а на смерть за великокняжеских престол между Ярославом и Святополком.
Осенью 1016 года после 3-месячного противостояния на Днепре под Любичем Ярослав взял Киев. Святополк бежал в Польшу к своему тестю, польскому князю Болеславу Храброму.
Но весной 1018 года вернулся с поляками, и после их «встречи» на Буге бежал уже в Новгород Ярослав.
Новгородцы собрали деньги и пригласили шведскую дружину (варягов), и с той помощью Святополк опять был изгнан.
Летом 1019 года Святополк явился с печенегами. И на реке Альте состоялась последняя «встреча» братьев. (Умышленно или нет, но символично, что местом сражения Ярослав выбрал место гибели Бориса.)
Полки Святополка были разгромлены. Сам он бежал и теперь сгинул уже окончательно — то ли в Чехии, то ли в Венгрии, то ли в Польше…
И с 1019 года на 35-летнее княжение на киевский стол «сел» Ярослав.
К этому времени в братоубийственных схватках погибли все его другие братья. Кроме одного, Изяслава, что княжил в Полоцке. Но тот «сидел тихо». И два брата «поладили»…
В 1020 году посланцы Ярослава на берегу Мядыни в глухом лесу, за колодами и под хворостом нашли тело Глеба (по преданию — чудесно сохранившееся и нетронутое зверьём). Его перевезли в Вышгород и похоронили рядом с Борисом.
Это — вкратце. И в чём-то, возможно, неточно. Но за давностью и разночтением «историй» не будем «мелочиться»…
«ПРЕДАНЬЯ СТАРИНЫ ГЛУБОКОЙ»
На этом «история святых Бориса и Глеба» не заканчивается. Во-первых, потому что они святые. (Их прославление произошло 27 июля (6 августа) 1078 года, как раз в день убиения Бориса. И в этом своя интересная история.) Во-вторых, потому что они святомученики, что подтверждалось (и подтверждается) многочисленными чудесами. В-третьих, потому что они были первыми на Руси в этом сонме. И было неоднократное перенесение их мощей (тоже с чудесами!). А во время нашествия в 1240 году Батыя на Киев они (мощи) «бесследно исчезли» — «были сокрыты». (Одно из предположений, что ещё в 1191 году они были перенесены из Вышгорода в Смоленск на Смядынь. Это вообще «детектив» получается…) В общем о многом ещё можно было бы вспомнить.
Посвящались им монастыри, писались иконы, становившиеся чудотворными, строились храмы. Одну такую церковь в их честь воздвиг на Паз-реке преподобный Трифон. (Может, сделал он это, вспоминая как в детстве и юности ходил с благоговением в Борисоглебский монастырь, что на Тьме близ Торжка, откуда «просветитель лопарей» был родом. Кто знает…)
Теперь дважды в год в указанные в начале даты у нас в Борисоглебске проводится архиерейское богослужение.
Но сейчас хотелось бы ещё раз внимательнее вглядеться в «предания».
Вернёмся к тем далёким временам. К тому, что смущает…
Ярослав, сидевший в Новгороде, отказался выслать в 1014 году в Киев две тысячи гривен (гривна тогда — это серебряный сплав весом около 200 граммов) из положенных трёх тысяч новгородской дани великокняжескому престолу. Это был бунт! Который сурово карался! Ярослав знал об этом, но уповал на военную поддержку шведов, так как был женат на дочери шведского короля и, соответственно, идя на такой шаг, договорился с ним.
Владимир приказал собирать войско и наводить мосты и дороги на север. Но… тут случилось то, что случилось — неожиданно и «своевременно»…
Скандинавские саги приписывают «подвиг» убийства 15-летнего Глеба варягам Ярослава (здесь и всё — без комментариев).
И уж очень быстро (а находясь далее!) узнал Ярослав о гибели Бориса, с чем и упреждал Глеба через их общую сестру (да ещё с подробностями — откуда?).
А когда «сел на Киев», то уж очень споро его посланцы нашли место, где в непроходимой чащобе было сокрыто тело Глеба (и это пять лет спустя!).
Ещё один штрих его биографии, весьма характерный: когда Ярослав пришёл княжить в Новгород с варяжским войском, то новгородцы, возмущённые «беспределом» варягов, учинённым ими в городе (кражи, насилия и т.д.) перебили всех пришедших с ним шведских князей. Ярослав согласился «пойти на мировую». Пригласил зачинщиков к себе «на пир», где и умертвил всех… (Может быть, просто предание-сказка, как в почти похожей ситуации случилось ранее с княгиней Ольгой, не знаю…)
Ну, а если все братоубийства были действительно совершены по приказу Святополка… То как-то уж слишком топорно совершались эти «тайные злодейства»…
История не знает сослагательного наклонения. Людская же молва прихотлива и непоследовательна. (Тому немало мы сыщем в той же Истории примеров: царя, который самолично казнил своего сына, рубил головы своим воинам-стрельцам, на костях народа построил «гнилой» город на болоте, этот же многострадальный народ прозвал «Великим»; а одного из самых кротких царей прозвали «Кровавым»…)
В Историю Ярослав Владимирович Рюрик вошёл как «Мудрый».
А Святополк — с прозвищем «Окаянный»…
Но это уже о другом…
В. Волин
