(версия братоубийства)
Газетный формат не оставляет места для анализа или какого-то документального расследования, хотя повод к тому есть.
15 (2) мая помимо прочих «красных дат» календаря Церковь отмечает как день поминовения первых русских великомучеников князей Бориса и Глеба (в святом крещении Романа и Давида), установленный по событиям перенесения их мощей в 1072 и в 1115 годах.
Немного истории. Братоубийства, междоусобные войны были в те времена обычным делом. Киевский князь Владимир (в святом крещении Василий), канонизированный после смерти как святой за крещение в 988 году Руси, при жизни святостью не отличался (имел, к примеру, несколько жён сразу да более трёхсот наложниц, что было тогда обыкновением). Не доверял (и были причины) удельным князьям, а потому сажал на местах своих многочисленных сыновей (благо было из кого выбирать: официально признанными были 12 сыновей от разных жён). Но здесь мы вспомним только четверых.
Один из них — Ярослав (сын Владимира и Рогнеды), княжил в Новгороде. В 1014 году он отказался выслать в Киев полагавшиеся 2 тысячи гривен (слиток серебра весом около 200 граммов) из трёх тысяч новгородской дани. Смелости ему придавало то, что он был женат на дочери шведского короля, который был готов оказать зятю военную поддержку. Владимир приказал собирать войско и наводить мосты и дороги на север, но в 1015 году неожиданно умер. Запомним этот факт.
После его скоропостижной смерти на киевский стол сел Святополк, (старший сын Владимира и Рогнеды), сидевший до того в Турове, что послужило началом междоусобицы между братьями-князьями.
О событиях тех далёких дней мы знаем из «Летописи временных лет», написанной через 150 лет Нестором и дополняемой позже другими монахами, что стала и основой для всех историков, писавших о том времени. Но если факты имели место быть, то их интерпретация — это только версии. И вот основная.
Борис, князь Ростовский (любимый сын Владимира и византийской царицы Анны), был в походе на печенегов на реке Альте, когда получил известие от Святополка о смерти отца. В послании было также предложение братской любви, дружбы и обещание увеличить его удел. Киевская дружина, бывшая с Борисом в том походе, предложила князю идти на Киев. Однако Борис был против нарушения святости родовых отношений. Киевляне ушли, а 6 августа (24 июля) Борис был убит. По преданию убийцы (варяги, отметим это) завернули ещё живого, но тяжелораненого Бориса в шатёрное полотно и повезли в Киев, но Святополк, узнав об этом, распорядился добить брата, что и сделали. А тело тайно привезли в Вышгород (что был тогда в 15 верстах от Киева вверх по Днепру) и погребли в церкви святого Василия.
Глеб, 15-летний князь Муромский (сын Владимира и Анны) тоже занимался княжеским делом — был в это время под Смоленском на реке Смядыне в походе на варягов, когда узнал о смерти отца и гибели брата. По преданию Глеба убил свой же повар по наущению подосланных Святополком убийц 18 (5) сентября того же года. Тело его спрятали тут же, в глухом лесу на берегу Смядыни, прикрыв между колод хворостом. Правда, этот «подвиг» скандинавские саги приписывают Ярославу…
А у Ярослава были в те дни свои «разборки». Новгородцы, возмущённые бесчинствами (трудно предположить какими во времена довольно «свободных» нравов) варяжской дружины, присланной шведским королём, перебили её. Ярослав устроил пир, пригласил новгородцев-зачинщиков и во время пира умертвил их. И только будто бы потом, наутро, узнал о смерти отца, занятии Святополком Киева и гибели братьев. Новгородцы согласились помочь Ярославу в походе на Киев.
Осенью 1016 года дружины сошлись под Любичем у Днепра, и после трёхмесячного противостояния Ярослав победил киевлян. Святополк бежал в Польшу. А весной 1018 года вернулся с польским князем Болеславом Храбрым, на дочери которого был женат, и разбил на Буге дружину Ярослава. Тот бежал в Новгород.
Новгородцы собрали деньги, наняли шведскую дружину и с ними выгнали Святополка. Но летом 1019 года тот опять пришёл, теперь с печенегами, но на реке Альте был разбит киевлянами, и, разбитый параличом (его несли на плащах) бежал и сгинул где-то в неизвестном месте. Народная молва прозвала Святополка Окаянным, а Ярослава, участие которого в судьбе двух братьев осталось делом тёмным и который при дальнейшем княжении побил напрямую или стравил между собой других братье, объединив их уделы под прямое правление Киевской Руси, прозвали Мудрым. Впрочем, это не единственный парадокс российской истории, когда кровавого царя народ называл «грозным» или «великим», а кроткого «кровавым»…
В 1020 году были найдены останки Глеба, по преданию оказавшиеся чудесным образом нетленными и нетронутыми лесным зверем. Они были перенесены в Вышгород и захоронены рядом с телом Романа. А когда деревянная церковь св. Василия сгорела, их мощи перенесли в другую церковь Вышгорода, названную в честь великомучеников. И гласит предание: при открытии гробов митрополит Иоанн со священниками «увидели чудо: тела святых были белы как снег, лица сияли небесным сиянием, и все присутствовавшие ощущали великое благоухание». Тогда и был установлен праздник с особой службой в честь Бориса и Глеба на 6 августа (24 июля) (день кончины Бориса и день освящения новосозданной церкви).
В 1072 году мощи перенесли в новый храм святого Михаила, устроенный князем Изяславом. В 1115 году их вновь потревожили, перенеся в новую каменную церковь Вышгорода во имя святых князей. А в 1240 году при нашествии Батыя на Киев мощи были сокрыты.
Но есть ещё одно предположение (оно было опубликовано в «Церковном вестнике», №41 за 1900 год и №52 за 1905 год), что ещё в 1191 году их мощи были перенесены из Вышгорода в Смоленск на Смядынь. Как бы то ни было, но они не обретены до сих пор…
В.Волин
