(Продолжение. Начало в номере «Печенги» от 23.10.2010 г.)

Из книги генерала Худалова «У кромки континента»: «…Артиллерийская подготовка идет строго по графику: после огневого налёта — контрольная пристрелка, затем переход на поражение. Вступают в дело орудия прямой наводки. Напоминаю Седышеву (командующий артиллерией 10-й гвардейской дивизии – Д.Д.): обратить внимание на уничтожение минных и огнеметно-фугасных полей между проволочными заграждениями и первой траншеей на горе Малый Кариквайвишь. Минут через десять Седышев докладывает, что 65-я стрелковая дивизия — наш сосед слева — прекратила артиллерийскую подготовку и перешла в атаку.

-Что делать дальше? — спрашивает командующий артиллерией.

Я ответил не сразу, так как был крайне удивлен: уже в атаку? Вспомнилось решение генерала армии Мерецкова — предоставить дорогу в тылу врага той дивизии, которая достигнет её раньше. Неужели командир соседней дивизии Калиновский нарочито спешит? Но ведь нужна гарантия успеха. Я распорядился продолжать артподготовку, как это предусмотрено планом. Прогремели залпы гвардейских миномётов. Противник вскоре замолчал. Лишь в глубине его обороны время от времени сверкали вспышки выстрелов. Из траншей же — ни одной пулемётной очереди. Значит, наша артиллерия поработала хорошо. Теперь, вслед за разрывами снарядов, устремилась вперёд пехота, обученная ускоренному броску. Она овладела первой траншеей и продолжала продвигаться в глубину вражеской обороны».

Таким образом, хладнокровие генерала Худалова позволило ему выйти победителем в этом необычном соревновании, устроенном командующим Карельским фронтом — опорный пункт противника Качберг на высоте Малый Кариквайвишь пал в первый же день атаки, наши войска устремились через него в долину реки Титовка, и дорога на Луостари в итоге первого дня наступления досталась 10-й гвардейской стрелковой дивизии. А соперничество за выход к дороге между дивизиями в действительности вовсе не было таким уж здоровым, поскольку цена в подобном соревновании всегда одна — жизни простых солдат. Дальнейшие события это наглядно подтвердили.

Ко времени, когда бойцы Худалова успешно штурмовали Качберг, в полосе наступления 65-й дивизии, столь самонадеянно претендовавшей на звание гвардейской, всё интересное только начиналось. Командующий 14-й армией, генерал Щербаков, наблюдавший за общим ходом наступления своих войск вместе с командующим Карельским фронтом, вспоминал: «Как и предусматривалось планом, главный удар наносили 131-й и 99-й стрелковые корпуса генерал-майора 3.Н. Алексеева и генерал-майора С.П. Микульского. Воины 131-го стрелкового корпуса, основу которого составляли 10-я гвардейская и 14-я стрелковая дивизии — ветераны боёв на Мурманском направлении, упорно сражались за каждый дот, дзот, каждый окоп, траншею, за каждую высоту. И при поддержке артиллерии и танков 73-го гвардейского тяжелого танкового полка вскоре прорвали главную полосу обороны неприятеля, форсировали реку Титовка и захватили плацдарм на некоторых участках западного берега.

По-иному сложилась обстановка в полосе наступления левофлангового 99-го стрелкового корпуса. Перед ним ставилась задача прорвать фронт на узком участке (4,5 километра) и в первый же день овладеть опорными пунктами противника на горе Большой Кариквайвишь; к исходу дня выйти к реке Титовка, овладеть плацдармом на левом берегу реки. Однако сопротивление горных егерей сломить сразу не удалось. Правофланговый полк 65-й стрелковой дивизии под шквалом огня «оживших» — уцелевших после артподготовки — огневых точек противника залёг перед проволочными заграждениями на подступах к оборонительным сооружениям первой линии. Да, это был неприятный сюрприз, непредвиденная ситуация там, где, казалось бы, она не должна иметь место. Это случилось не в глубине обороны, где возможны любые неожиданности, а перед передним краем, где после хорошо организованной артподготовки они, как правило, все исключены. Части других соединений в полосе главного удара ведут ожесточённый бой уже в укрепленных районах, выбивая из полуразрушенных сооружений всех, кто ещё остался в живых, а эти... Есть над чем призадуматься.

Чем же помочь им, неудачникам? Артиллерия перенесла огонь в глубину обороны и выполняет новую задачу. Повернуть огонь назад невозможно. Авиация из-за непогоды не действует. Артиллерия, сопровождающая залёгший полк, одна не в состоянии подавить сопротивление врага на этом участке. Положение серьёзное! С ходу принять решение трудно. Естественная молчаливая пауза, заполненная интенсивным поиском оптимального решения, вывела из равновесия командующего фронтом. До этого он всем своим видом выказывал недовольство: непрерывно двигался, останавливался передо мною, подходил к стереотрубе, к телефонисту, но молчал. Я до сих пор отчетливо помню, как мне мешали эти суетливые движения командующего, а главное, его нежелание понять моё состояние. Просьба об этом, если хотите, мольба, была у меня буквально на кончике языка, когда я услышал:

-Да принимайте же решение быстрее, вы же командующий армией.

В такой критической обстановке ко мне пришло единственно правильное, как мне казалось, решение. Я принял стойку смирно и, как мог спокойнее, заявил:

-Товарищ командующий фронтом, если вы считаете, что командовать армией я не могу, — снимайте меня с этой должности.

Смысл сказанного не мог не быть понятым Мерецковым. С высоты прожитых лет мне это событие сейчас представляется небольшим водевилем, в котором мы оба были участниками. А наши подчиненные выступали в роли зрителей. Командир корпуса, в состав которого входила 65-я стрелковая дивизия, генерал-майор С.П. Микульский и даже маршал Мерецков в своих воспоминаниях примерно одинаково изложили это событие. Наша артиллерия, рассказывают они, не подавила всех огневых точек противника, авиация наша не летала, и вражеские артиллерийские и минометные батареи своим огнем заставили залечь правофланговый полк 65-й стрелковой дивизии перед проволочными заграждениями противника. А дело обстояло совсем не так. Плотность артиллерии на участке наступления 65-й дивизии была доведена до 200 орудий и минометов на километр фронта, не считая реактивной артиллерии. Высокая плотность! И артиллерия поработала хорошо — не хуже, чем перед фронтом других дивизий, которые успешно прорвали главную полосу обороны. В чем же дело?

Случилось следующее. Правофланговый полк 65-й дивизии после залпов тяжелых гвардейских минометов, завершивших артподготовку, должен был сразу же подняться в атаку на позиции ошеломлённого врага. Но во время артподготовки нервы многих бойцов и командиров не выдержали: боясь попасть под разрывы своих снарядов (хотя это им ни в коей мере не грозило — ни один снаряд и ни одна мина в расположение полка не упали), подразделения на глазах противника отскочили назад. По общему сигналу атаки они, естественно, не успели за разрывами своих снарядов и дали возможность противнику опомниться. Некоторые ожившие огневые точки повели по ним прицельный огонь. Атака сорвалась (выделено мной – Д.Д.).

65-я дивизия, 99-й корпус в целом задачу дня не выполнили — главную полосу обороны немцев не прорвали. Инцидент с Мерецковым в какой-то степени выбил меня из колеи. В ходе этого неприятного разговора я испытывал большое желание напомнить командующему фронтом о его совете-приказании поставить на направление главного удара именно 65-ю дивизию, которую командование фронтом решило представить к почётному званию — гвардейская. Все попытки полков 65-й дивизии в течение дня атаковать противника к успеху не привели. И только утром 8 октября после вторичной короткой, но достаточно мощной артподготовки узел обороны немцев на горе Большой Кариквайвишь был взят. Итак, соединения первого эшелона 99-го стрелкового корпуса прорвали главную полосу обороны противника на главном направлении на сутки позже и, преодолевая упорное сопротивление горных егерей, начали продвигаться вперед».

О том, как действовали в аналогичной ситуации гвардейцы 10-й стрелковой дивизии генерала Худалова, можно прочитать в воспоминаниях члена военного совета Карельского фронта генерала К.С. Грушевого. В сборнике «Через фиорды», описывая первые часы наступления, он вспоминал:
«Младший лейтенант из дивизионной газеты беседовал с легкораненым сержантом.

-Когда рота поднялась в атаку, — говорил сержант, — снаряды нашей артиллерии рвались примерно в ста метрах от нас. Мы старались поспевать за огневым валом…

Рассказчик на минуту смолк, как бы заново переживая всё то, что происходило на поле боя. Тому, кто не ходил в атаку за огневым валом, не слыхал разрывов рядом с собой, когда в ушах стоит колокольный звон, а мёрзлая каменистая земля засыпает не только каску и шинель, но забивается под воротник, в складки рубахи, обдавая тело колючим холодом, — тому, видно, трудно представить, что значит «поспевать за разрывами».
Только так, не отскакивая назад, а неотрывно и смело следуя за разрывами снарядов своей артиллерии, «огневым валом», ежесекундно рискуя быть раненным или просто убитым, и можно было рассчитывать на успех в наступлении на подготовленную оборону противника и достигать поставленных командованием задач. Те же, кто не хотел или не умел рисковать подобным образом, был обречён топтаться на месте под огнём пришедшего в себя после обстрела противника.

Как видно из приведённых выше мнений генералов Худалова и Щербакова, причина неудач 65-й стрелковой дивизии кроется не только в желании её командования поскорее овладеть опорными пунктами главной линии обороны противника и выйти на единственную дорогу, ведущую к Луостари, для чего была существенно сокращена по времени артиллерийская подготовка наступления, но и в том, что в отличие от 10-й гвардейской дивизии, решавшей аналогичную задачу на правом фланге общего фронта наступления, некоторым командирам 65-й дивизии не хватило обычной солдатской выдержки и хладнокровия. Аванс доверия, выданный ей командующим Карельским фронтом генералом Мерецковым, был, как оказалось, чересчур оптимистичным и себя не оправдал.

В этих условиях противник из опорного пункта Венедигер имел возможность не просто вести прицельный огонь по наступающим советским войскам, как пишет об этом командующий 14-й армией генерал Щербаков. Он, в абсолютно безнадёжной для него ситуации, когда на позиции, защищаемые каким-то батальоном, наступал целый стрелковый корпус, сдерживая наступление полков 65-й стрелковой дивизии 99-го корпуса, ещё и контратаковал оголившийся левый фланг 10-й гвардейской стрелковой дивизии!

История 2-й горнострелковой дивизии противника описывает эти бои следующим образом: «По всей линии русского фронта видны вспышки выстрелов артиллерийских орудий. Опорные пункты Качберг (Katschberg), Ортлер (Ortler), Венедигер и Цуккерхютль (Zuckerhuetl) в мгновение ока превращаются в огненное море из взлетающих вверх камней, досок, брусьев, взметаемых немыслимой силой. Лишь немногие бункеры и подземные убежища могут противостоять этому массированному уничтожающему огню. При этом горные стрелки остаются в неведении, обычный ли это огневой налёт, или предстоит ещё более мощная атака. Однако, поскольку в огне обычной артиллерии можно различить голос реактивных систем и миномётов, всем становится ясно, что началось ожидаемое русское наступление.

Над опорными пунктами взлетают красные и белые сигнальные огни, требующие от своей артиллерии заградительного огня. Неослабевающий огненный ураган длится уже более часа и не перестаёт с наступлением светлого времени суток. Постоянный огонь на поражение накрывает опорные пункты и позиции артиллерийских батарей. В лагере Изар прямым попаданием уничтожен бункер связи. Всякая связь с опорными пунктами и узлами сопротивления нарушена. Сильнейший огонь сосредоточен также вокруг моста Изар. Затем огненный вал прокатывается по промежуточной позиции, где защитники в гнёздах сопротивления практически беззащитны перед массированным огнём русских.

Нашей артиллерии удаётся установить связь по радио с наблюдательными пунктами в гнёздах сопротивления Веви (Vevi), Врони (Vroni) и с опорными пунктами Венедигер, Качберг и Татаренкопф (Tatarenkopf). Все наблюдательные пункты докладывают о массировании вражеских сил на высотах перед опорными пунктами. Когда дым и чад на вершинах высот несколько рассеивается, становятся видны плотные колонны атакующих рот противника. Подобно чудовищному потоку, массы русских двигаются через тундру. Отдельные гнёзда сопротивления фактически уничтожены. Опорные пункты Венедигер и Ортлер ведут сильный ответный огонь, в то время как на опорный пункт Качберг накатываются массы русских войск. В этих условиях Качберг, скорее всего, будет потерян. От опорного пункта Татаренкопф отдельные подразделения оттеснены в направлении лагеря Изар. Проводная связь отсутствует. Это не даёт возможности получить всю полноту информации о происходящем.

[…]

Только вечером этого решающего седьмого октября становится возможно сделать общий обзор обстановки. Русские использовали атаку линии опорных пунктов такой массой войск, какой ещё не знала Арктика. Опорный пункт Качберг потерян. Венедигер и Ортлер окружены. Их гарнизоны вынуждены прорываться к линии собственных войск. Большая часть артиллерии дивизии утрачена. На основании многих донесений достоверно установлено, что русские сосредоточили и предназначили для атаки против 2-й горнострелковой дивизии на узком участке фронта четыре дивизии. Главный удар по обеим сторонам опорного пункта Качберг наносила испытанная в боях 10-я гвардейская дивизия. Непосредственно за ней следует 14-я стрелковая дивизия, которая ворвалась после пересечения Титовки в стык между обоими горнострелковыми дивизиями и направляется в северо-западном направлении к Руссенштрассе, чтобы нанести фронту по реке Лица удар в спину. 10-я гвардейская дивизия пересекла силами от восьми до десяти рот оборудованную с ходу переправу через Титовку к югу от озера Лайя и начинает теснить заслоны по направлению к Луостари, расположенные на высотах Ланхоэ.

Целью концентрически проведенного русского массированного наступления является Луостари».

Как видим, противник по-своему истолковал замысел советского командования: за направление главного удара он принял успешное наступление на высоту Малый Кариквайвишь. Этим боям и посвящена большая часть приведённого фрагмента. На высоте Большой Кариквайвишь им лишь кратко констатируется устойчивая оборона.

Официальная же история Карельского фронта так свидетельствует об этих боях: «Противник, опираясь на мощные укрепления, созданные на горе Большой Кариквайвишь и на соседних с ней высотах, отчаянно сопротивлялся. Оставшиеся в живых гитлеровские егеря, переждав нашу артподготовку в прочных бетонных убежищах, заняли позиции в полуразрушенных траншеях и встретили атакующих сильным пулеметным и оружейно-автоматным огнём. Штурм вражеских укреплений продолжался весь день 7 октября. Кончились боеприпасы — советские воины пошли в штыковую атаку. Однако прорвать главную полосу обороны противника они не смогли (выделено мной – Д.Д.). Это обусловливалось рядом причин: отсутствием танков непосредственной поддержки, так как предназначавшийся для усиления частей корпуса 89-й отдельный танковый полк опоздал с выходом в исходный район и значительными потерями атакующих частей вследствие слабого огневого подавления обороны противника. Кроме того, у противника это был один из наиболее сильных узлов сопротивления. 8 октября развернулись бои с новой силой. После короткой артподготовки части 99-го стрелкового корпуса начали новый штурм позиций врага. Атака вражеского гарнизона Большого Кариквайвиша велась одновременно с двух направлений — с тыла и юга. В 6 часов сопротивление егерей было сломлено. Главный узел сопротивления был взят, а вслед за ним и другие опорные пункты главной полосы обороны».

Авторы истории Карельского фронта в удивительных подробностях того бесславного боя превзошли самих себя — никто до них не додумался в качестве одной из причин неудачи наступления на Большой Кариквайвишь указать на нехватку боеприпасов в первый же день столь долго готовившегося советским командованием наступления. Про штыковую атаку комментарии просто излишни. И про танки мы всё знаем — Румянцев к тому времени уже написал про то, что Венедигер был танкам не по зубам, что там одни отвесные скалы. Так что и это не аргумент — концы всё равно не сходятся.

Подводя итоги этих боёв, тот же Румянцев в своей книге пишет: «99-й стрелковый корпус после повторной артиллерийской подготовки к исходу дня 8 октября овладел опорными пунктами противника на горе Большой Кариквайвишь, высоте 237,1 (опорный пункт противника Цуккерхютль – Д.Д.). Вражеские гарнизоны этих мощных узлов сопротивления были окружены и полностью уничтожены. В течение всего дня части корпуса вели бои за выход к р. Титовка. В ночь на 9 октября части корпуса вышли на правый берег реки, форсировали её и захватили плацдарм на её левом берегу. Таким образом, к утру 9 октября 99-й корпус прорвал главную полосу обороны противника и выполнил, наконец, боевую задачу, поставленную перед ним на первый день операции».

Вот так закончился этот небольшой этап Петсамо-Киркенесской операции. Он занял всего два дня, но вместил в себя столько событий, что с высоты сегодняшнего дня нелегко бывает разглядеть их взаимосвязь. Некоторые из этих событий широко известны, как, к примеру, героический подвиг гвардии ефрейтора М.Л. Ивченко, совершённый им в бою на горе Малый Кариквайвишь (кстати, в настоящее время ничего об этом событии непосредственно на месте подвига не напоминает, сейчас там нет даже стоявшего долгое время небольшого металлического памятного знака). Ну а такие трагические и неоднозначные события, как бой за гору Большой Кариквайвишь, и вовсе оказываются погребены под слоем времени, легенд, недосказанности, да и просто недобросовестной трактовки исторических событий. Правда же о той войне не может ни обидеть, ни тем более оскорбить кого-то, ибо она такова, какова есть. И знать эту правду никогда не поздно.


Д. Дулич

P.S. Ни на Малом, ни на Большом Кариквайвише до настоящего времени нет не то что памятника тем событиям минувшей войны, но даже и маленькой памятной таблички. Возможно, время ставить обелиски в тех местах действительно ещё не пришло. Хотя, как знать…