Печенгскому району – 65
Печенгский район. Территория на северо-западе Мурманской области. Площадь – 8,7 тыс. кв. км (по другим данным — 12,3 тысячи). Центр — пгт. Никель (69 градусов 24 минуты северной широты и 30 градусов 14 минут восточной долготы) с населением около 16 тысяч человек. Северная граница — Печенгское побережье Баренцева моря (Борисоглебск – Печенга – п-ов Рыбачий), с востока граничит с Кольским районом по реке Титовка (бывшая, с 1918 до 1940 годов российско-финская граница), с юга — Кольский район и нынешняя государственная граница с Финляндией, с запада — госграница (сегодня и былая — с 1826 до 1917 года) по Паз-реке и реке Ворьеме с Финляндией и Норвегией. Общее число жителей района примерно 50 тысяч. (Цифра условная из-за интенсивных миграционного и демографического течений сегодня. Точнее цифра станет известна после грядущей переписи населения).
Основной источник жизнеобеспечения — горно-металлургическое производство в виде ООО «ГМК «Печенганикель». Сколь либо значимых для района рыболовства, оленеводства, охотхозяйств, сельского хозяйства, туризма (не контор типа «купи-езжай», а комплексной инфраструктуры обслуживания на местной культурологической и, соответственно, экономической основе) — нет.
Частные предприятия в сфере малого бизнеса не являются определяющими в экономике района и носят вспомогательный характер. Структур с международным капиталом и реализованных совместных проектов за исключением «Гигантэ Печенга» в районе нет. По уровню безработицы район уже несколько лет занимает устойчивое и «почётное» третье место по области. Так в общем можно охарактеризовать нынешнюю экономико-социальную ситуацию.
***
Говоря сегодня о 65-летии района, надо понимать условность даты. Ведь это не остров, возникший одномоментно по капризу вулкана из морских глубин. И люди жили здесь если не всегда, то издавна. А факты, как известно, упрямая вещь. Один из таких «упрямых камней» (буквально) — последние археологические изыскания в районе Цып-Наволока на Рыбачьем (который в старину саамы называли, кстати, Моткой). Они показывают, что люди проживали здесь ещё в VII-VI веках до н.э. И это была не какая-нибудь первобытная, а достаточная развитая цивилизация (что-то типа гиперборейцев), о чём мы пока можем говорить только в мифическом наклонении. Но факт есть факт — вот они, раскопки и останки! Так что даже в этом «богом забытом» крае есть чем удовлетворить любопытство туристов (хотя сдвинется ли дело с мёртвой точки в этом вопросе — неизвестно). Впрочем, оставим мифы на откуп энтузиастам-геологам и историкам и обратимся к прагматичным вещам и ближним вехам.
***
Общепринято, что освоение Печенги началось с приходом в эти места прп. Трифона с братией. От этого рубежа вели отсчёт территориальных «претензий» и иностранцы (в частности, датчане). Между тем, в XVII веке старцы Кольско-Печенгского монастыря указывали: «Первые луки отдали лопари монастырю в 7001 году», – что означает год 1493 от Рождества Христова.
На древность Печенгской обители (а значит, присутствие здесь постоянных поселенцев-монахов) ссылается и царь Фёодор Иоаннович (последний из рода Рюриковичей) в своей грамоте королю Фредерику II (1582 год): «Ты, приятель наш Фредерик, в своей грамоте писал, что монастырь Печенгской в той Лопской земле как почали делати — лет сорок. Про то твои люди, не ведая, тебе сказывали. Тот Печенгской монастырь близко ста лет как стал. И спору о том прежде сего никогда не бывало».
Но мы сегодня — не о спорах и давних притязаниях. Напоминание наше о том, что именно Печенгский монастырь стал первоначальной вехой освоения здешних земель.
***
«По умолению детей своих царевича князя Иоанна Иоанновича и царевича князя Фёодора Иоанновича пожаловал есма морские губы Печенгская, Топская Лицкая, Урская, Пазрецкая, Нявдемская со всеми рыбными ловлями, с островами, реками и речками, с пашнями, лесами, озёрами, звериными ловлями, с лопарями, какие к ним приписаны, со всеми угодьями, с царскими денежными сборами и волостными кормами…». Это из Жалованной царской грамоты, датированной 22 ноября (5 декабря) 1556 года, по которой монастырю давались небывалые льготы и отписывались огромные земельные владения. Символично это ещё тем, что накануне, в «большой» двунадесятый праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы состоялась знаменательная встреча Трифона и игумена Гурия с царём у Успенского собора, что описано в Житии. А в день второй праздника, когда была рассмотрена челобитная и написана Грамота, царь «повелел блаженных праведников сыскати и пред царским лицеем поставити». И вот — первая царская милость, открывшая путь к процветанию Печенгского монастыря. И первое письменное установление, что эта часть Лапландии — наша.
Потом будут другие царские грамоты, от других царей, указы Синода, но только подтверждающие уже обозначенные права и закрепляющие льготы на другие времена. А мы оставим учёным мужам их амбиции и научные аргументы в диспутах «за» и «против» истинности этого первого письменного свидетельства о законности пребывания русских здесь тогда. Займём позицию — это было.
После сожжения Печенгского монастыря и разорения его хозяйства отрядом Пекки Весайнена 15 (28) декабря 1589 года в прежней своей ипостаси обширной «религиозно-торговой колонии» монастырь за долгие годы так и не возродился. Хотя малое число монахов здесь пребывало, живя в основном «за счёт царской казны». Все пожалованные монастырю земли оставались за Российской империей уже de facto.
В. Волин.
Окончание в следующем номере.
