Совсем недавно Виктория Васильевна ВАХРУШЕВА, ранее работавшая в Кольской геологоразведочной экспедиции, а ныне ветеран труда на заслуженном отдыхе, отметила своё 75-летие. В краткой устной «экскурсии» по своей жизни Вахрушева упомянула места, где ей довелось поработать. Меня зацепил интересный факт: её первое место работы оказалось на крайнем Северо-востоке бывшего СССР, а последнее — на крайнем Северо-западе. Захотелось больше узнать о судьбе Виктории Васильевны, и я приступила к ней с расспросами.

Специальностью обоих родителей Вики была геодезия. Словно продолжая семейную традицию, для дальнейшей учебы она выбрала Львовский техникум геологоразведки. Поскольку его студенты получали хорошую стипендию, вступительный конкурс там всегда был высоким. Виктория преодолела все трудности, и в 1953 году получила диплом. Однако специальность выбрала не родительскую: воплотив свои заветные мечты, она стала геологом.

-В то время распределение было свободным, — вспоминает Вахрушева. — Я была очень романтичной, уговаривала подружек ехать в необжитые места.

-«Заразившись» моим энтузиазмом, ещё три выпускницы решили поработать на Камчатке, но в результате туда поехала я одна, — улыбается моя собеседница. — Остальные, как после оказалось, поменяли выбор на Крым.

Все мне говорили: «Сбежишь». Кстати, время было страшное – «холодное лето 53 года». После смерти вождя объявили амнистию, и повсюду было полно бывших зэков. Но меня переполняла любовь к геологии, энтузиазм и вера в лучшее — сказывалась комсомольская закалка. В результате я отработала на Камчатке 2 года. Её территория была очень плохо изучена, и мы вели там подробную съемку, заполняя белые пятна.

-А что из тех лет запомнилось особенно?

-Помнится всё. До сих пор стоит перед глазами богатейшая тамошняя природа: от низинных болот до сопок, от знаменитых гейзеров до вулканов.

Помню миниизвержения, похожие на красочные фейерверки, и почти постоянные камчатские землетрясения.

-Ну, и конечно, медведи, — улыбается Виктория Васильевна. — Их до сих пор там немало, а тогда без встречи с ними не проходило ни дня. Некоторые, казалось, были величиной с лошадь, поскольку на Камчатке гигантизм во всём – в травах, в животных. Медведи в то время были непуганые, любопытные и, такое впечатление, что обладавшие чувством юмора.

Помню, в одном из маршрутов медведь, видимо, молодой, долго ходил за мной по пятам, прячась за кусты. Наверное, пытался понять, что это за незнакомое существо в его владениях и чем занимается. Был случай, когда я сознательно (очень густые были кругом заросли) поставила палатку на широкой медвежьей тропе. Медведь периодически приходил на другой берег реки и ревел: сердился на меня, угрожал. Но не тронул, поскольку я палила перед палаткой костёр.

Самой страшной была для меня встреча с «медвежьей свадьбой», когда по тропе навстречу мне вышла медведица и три её «кавалера». Мы, геологи, всегда клали камешек в котелок, который носили поверх рюкзака. Звери слышали стук и уходили с тропы. В этот же раз они и не подумали уйти, а даже поднялись на дыбы. Пришлось мне срочно разжигать огонь, медведи постояли и неохотно ушли.

Вообще, никто не обращал на подобные вещи особого внимания: подумаешь, медведи. Это было привычно, как и прочие трудности. И страха не было особого, я в маршруты ходила на пару с лошадью, имея из оружия только нож за голенищем.

Страшны таёжные пожары, от которых очень сложно уйти. В этих случаях спасает лишь близость к воде: к реке, к озеру. Помню, однажды наша партия уходила от такого пожара. Даже прошедший дождь не смог затушить пламя, и все надышались угарного газа. Наш лагерь был расположен на речной отмели, и до сих пор перед глазами стоит наш след на песке — зигзагами – шли на базу отравленные, как пьяные.

-Честно сказать, гибло геологов немало, — вспоминает дальше Вахрушева. — Помню, как шли на двух моторных лодках по Ангаре, и наша лодка перевернулась. Это был сибирский май, вода ледяная, шёл снег. Всех, кроме начальника партии, сумели втащить на вторую лодку и высадили на остров посреди реки, как раз напротив старого деревянного Братска. С берега пришла помощь, нас тут же растёрли спиртом, но все застудились в воде и заболели. А погибшего начальника нашли много позже.

С Камчатки Виктория Васильевна перебралась в Иркутск, где закончила вечернее отделение университета по специальности «геология». Летом работала в «поле», зимой «камералила» — обрабатывала полученные данные.

-Жизнь геолога известна — полгода в тайге, полгода в городе, — говорит моя собеседница. – Как мы тогда шутили, летом мы – работяги, зимой – интеллигенция. Занимались геологоразведкой: искали нефть, изучая осадочные породы. Подрастал сын, которого брали в маршруты, приучали к тайге. Всё было стабильным: и жизнь, и работа, но оказалось, что перемены не за горами.

С мамой Виктории Васильевны произошел несчастный случай, и для ухода за ней пришлось вернуться во Львов. Эти годы совпали со временем, когда во всем мире началось строительство сверхглубоких скважин. И когда Вахрушевой предложили поработать на Кольской сверхглубокой – одной из легенд и чудес конца 20 века — она с радостью согласилась.

-Это было очень интересно, — говорит Виктория Васильевна. — Но всё абсолютно незнакомо, и потому на предложение о работе я ответила: «Я ничего в этом не понимаю». На что «вышестоящий товарищ» заметил: «Я бы удивился, если б было наоборот».

На освоение новой работы Вахрушевой было выделено полгода. Виктория Васильевна освоила её гораздо быстрее, и потом 18 лет руководила камеральной группой Кольской ГРЭ.

-У меня была очень интересная жизнь, — говорит она. — Я довольна ею. И ругали меня, и хвалили, но в результате всё оказывалось как надо.
-А в Камчатку я до сих пор влюблена, — добавляет Вахрушева. — И это не только воспоминания юности. Много лет спустя побывала там вновь, и все впечатления подтвердились. Смотрела на природу, на людей и не могла насмотреться.

Мы с удовольствием рассматриваем фотографии, на которых лица друзей хозяйки, коллег-геологов и рабочих, походные биваки, собаки, лошади. Таких альбомов у Виктории Васильевны несколько штук, и я увлеченно слушаю её комментарии:

-Это наша партия на привале. Вот моя любимая лошадь, с которой мы прошли многие маршруты Сибири. А это — мой знакомый медведь…


А. Дрозд