Всего несколько дней не дожил до 64-й годовщины Победы один из самых известных в молодёжной среде Мурманской области защитник Советского Заполярья, радист 113-го Печенгского Краснознаменного отдельного артдивизиона Северного флота Евгений Андреевич Макаренко, провоевавший на нашей земле с небольшим перерывом с 1939 по 1944 год.
Известность североморцу принесли не ордена и медали, хотя и ими он был не обделён — Евгений Андреевич единственный из всех участников боевых действий в Заполярье, который после Победы продолжал «воевать» теперь уже за Память о погибших боевых друзьях. И этот свой «бой» он вёл до последних дней жизни.
Следует отметить, что батареи 113-го артдивизиона воевали в исключительно сложных боевых и климатических условиях, занимая позиции почти на виду у врага, у морской кромки полуострова Средний. Против них были вражеские орудия, самолёты, ураганы и метели. Территория вокруг оружейных двориков была перепахана воронками, осколки подчистую «выкосили» жиденький кустарник, но ничто не могло сломить «космачёвцев» — так по имени своего комдива называли себя комендоры.
Дорогою ценою было заплачено за Победу. В неподатливой каменистой почве навечно осталось более 130 молодых парней. После окончания Петсамо-Киркенесской операции артиллеристы поставили на кладбище деревянный обелиск, увековечили имена. Батареи передислоцировали на новые позиции, участники боёв вернулись к мирному труду. С годами захоронение героев стало ветшать, и когда в 1976 году мы с Евгением Андреевичем Макаренко пришли туда, то увидели страшную картину забвения. Надгробные столбики сгнили, могильные холмики еле просматривались в берёзовом кустарнике. Самая большая беда была в том, что кто-то по недомыслию убрал дюралевые таблички с именами павших.
С того года ветеран стал бороться за восстановление памяти. Писал письма в инстанции, обивал пороги областных и районных властей. Оказалось, что добиться доброго отношения к памяти оказалось сложнее, чем вести огонь под бомбами противника.
Параллельно Макаренко днями просиживал в архивах, искал и находил имена погибших, выявлял адреса родных, вёл с ними переписку. За пять лет неустанных поисков и поездок по СССР он восстановил фамилии павших, нашёл почти всех однополчан, оставшихся в живых.
Наконец пришло понимание и со стороны властей. В 1980 году силами комсомольцев Печенгского района у захоронения был установлен достойный памятник. Оставались лишь неухоженными могилы. Семь лет! Семь долгих лет ушло на решение этого, казалось бы, бесспорного вопроса — обустроить могилы героев. Гранитные стелы появились на холмиках в 1986 году. Опять помогли печенгские ребята.
Как радовался этому Евгений Андреевич! Он знал по именам всех участников работ, долго поддерживал с ними тесные контакты. Неугомонный ветеран собирал со всего СССР своих однополчан, детей, внуков и правнуков погибших и вёл их на полуостров Средний. Сколько было душевного богатства в тех поездках! Скольким людям Макаренко вернул веру в справедливость и память! Мы с ним организовывали такие слеты-походы вплоть до той поры, пока позволяло его здоровье.
Совершил Евгений Андреевич и ещё один гражданский подвиг, достойный уважения. Там же, на полуострове Среднем, недалеко от орудийных двориков лежал позабыт-позаброшен ствол пушки, из которого в годы Великой Отечественной войны было потоплено первое судно фашистов. Это был уникальный экспонат истории боёв на Кольском полуострове. Заботясь о его сохранности, мы предложили доставить раритет в Мурманск и установить у фасада Краеведческого музея. Это было оправдано, так как в те же годы были обнаружены два старинных орудия в районе Терско-Орловского мыса. По нашему мнению, могла бы состояться хорошая историческая композиция. К сожалению, нас не поддержали. Одну из пушек из Терско-Орловского мыса увезли в Архангельск, а Макаренко стал заботиться о «своём» стволе орудия. Куда он только ни писал! Кого только ни просил! Но дело не двигалось с мёртвой точки никак.
Я хорошо помню июнь 1987 года. Ветеран приехал в Мурманск, долго ходил по инстанциям со своим неизменным коричневым портфелем, в котором вмещалась вся история родного артдивизиона. Содержимое портфеля ни на кого не подействовало, и в один из вечеров Макаренко заявил:
-Да ну их, сплошные враги народа, пойду и сделаю сам, пока задние ноги двигаются.
В то время ему было 65 лет. На автобусе он добрался до посёлка Старая Титовка, далее пешим прошёл через перевал, затем до дивизиона ПВО «Булатный». Это ни много ни мало 60 километров пути!
У командира ПВОшников он попросил немного:
-Дайте местечко поспать минут триста, а потом, если можно, покормите. После этого я готов рассказать солдатам, как мы здесь воевали в годы войны. Теперь самое главное: дайте всего на три часа машину «УРАЛ» и пару толковых солдат. Нужно сделать доброе дело.
-Может, людьми помочь? – спросил комдив.
-Нет, не надо. Потом, когда мы все сделаем, вот и людям покажем.
Вместе с шофёром ветеран перетащил многотонный ствол к памятнику (который в народе именуется памятником артбатареи Поночевного), домкратами приподняли его над землей, и установил на специальный постамент. Из всего стрелявшего и воевавшего на Кольском полуострове в годы войны 1941-1944 г.г. это один из самых ценных экспонатов.
Где-то в конце 1970, начале 1980-х годов поисковиков стали допускать в архивы Министерства обороны. Канитель была жуткая: письмо рекомендующей организации, добро какого-то отдела облвоенкомата, разрешение КГБ и, наконец, архив. Далее маразм продолжался. Нельзя было записывать высоты, координаты, факты расстрелов, пленения, пользоваться чем-то иным кроме ручки. Все работы с документами контролировались.
И вот в такой «благоприятной» обстановке мы с Евгением Андреевичем восстановили имена морских пехотинцев КСФ погибших на полуостровах Средний и Рыбачий. Прошли горнило проверок. Добрались до документов… Представляете, переписать из книг погребения и прочих тысячи имен! День-два и пальцы колом, глаза в кучу.
И вот Евгений Андреевич придумал совершенно секретную операцию под названием «шлагбаум». Суть её в следующем. Добравшись на электричке до Гатчины (Центральный архив ВМФ СССР) мы заходили в сквер, где разбирали до винтиков фотоаппарат «Зенит». Потом все эти детали прятали под одежду на туловище Макаренко и таким образом проходили спецконтроль. В хранилище мы сразу бежали в гальюн (туалет — прим. автора), там собирали оптику обратно и прятали.
Далее наступало самое сложное. Получив списки воинов, погибших в Заполярье, мы прятали документы на мощной груди Макаренко и выносили в туалет. Запирались. Доставали свою «шпионскую» фотоаппаратуру и быстро делали пересъёмку. Вечером возвращались в Ленинград. Ночью проявляли фотоплёнки, убеждались в их качестве, а на следующий день всё повторялось…
На моем письменном столе до сих пор лежат эти фотокопии. За двадцать с лишним лет по ним удалось помочь 173-м семьям найти могилы павших в боях за Родину. Для многих из них это была последняя возможность уйти в мир иной, поклонившись праху дорогого человека.
Евгений Андреевич был импозантен, обладал удивительным тактом. Отлично рисовал, занимался в литературной студии Всеволода Азирова, дружил с Михаилом Дудиным, хорошо знал историю, архитектуру и характер женщин.
В последние годы поездок на Рыбачий нас сопровождали друзья из Мурманской городской больницы скорой медицинской помощи. Макаренко обаял всех женщин этого учреждения и ему постоянно что-то кололи, прикладывали, вспрыскивали.
* * *
28-30 марта этого года мы ходили в поход на хребет Муста-Тунтури и, конечно же, вспоминали Евгения Андреевича. Да и как не вспомнить, если в музее, построенном нами у линии фронта, один низ самых ярких стендов об артиллеристах береговой артиллерии КСФ. Да и потом — многие из участников похода знали ветерана, знали, что он болен.
Возвратившись из похода, я позвонил в Петербург.
-Как вы, все ли живы? Как там Рыбачий? – спросил ветеран, который до этого из-за болезни два слова выговорить не мог. Значит, он думал о нас, переживал.
1-го апреля у Евгения Андреевича был день рождения — 88 лет. Я снова звоню, поздравляю.
-Спасибо. Я, наверное, скоро умру, но прошу тебя, не отступайте. За вами Россия. Так думали мои товарищи. Могилы погибших за Отечество — это якоря, которые помогут в лихолетье. Берегите их. И привет мурманчанам, особенно североморцам. Мы с тобой, Миша грешники, но дело делали благородное…
…21 апреля 2009 года его не стало…
М. Орешета
29.04.2009 г.
