Первые дни войны в Заполярье считаются военными историками уникальными, абсолютно отличными от начала боевых действий на остальной линии фронта. После нескольких локальных столкновений 29 июня 1941 года немецко-фашистские войска начали наступление на Мурманском направлении. Как будто навёрстывая упущенное за эту неделю, немцы остервенело рвались вперёд, видя перед собой основную цель – город-порт, лавиной прокатились по пограничным заставам и линиям советских укреплений, оставив у себя в тылу многих и многих советских бойцов, вынужденных с тяжёлыми боями прорываться к своим. Хаос и неразбериха в действиях советских войск в первые дни войны в Заполярье, противоречивость приказов и отсутствие единоначального управления привели к тому, что рядовым солдатам и офицерам пришлось принимать самостоятельные решения. Чтобы не только выжить, но и нанести ощутимый урон врагу, безжалостно топтавшему нашу землю…

Да, «локоток» был рядом, но дотянутся до него немцы так и не смогли. Планы захватчиков были сорваны не какими-то стратегическими замыслами советского командования, а запредельным мужеством и самопожертвованием простых солдат и офицеров. И до сих пор таят в себе много загадок места тех, первых боёв.

***

Из материалов, предоставленных редакции директором Мурманского Центра гражданского и патриотического воспитания молодёжи М.Г. Орешетой: «…Третий день мы в походе. Монотонное прочёсывание местности, подъёмы, спуски, форсирование ручьёв, пронизывающий тело до костей ветер с дождём - и нет желаемого результата – места расположения бывшей 8-й погранзаставы 100-го пограничного отряда. Но ведь в 1984 году мы там были! Спустя год на месте подвига пограничников побывал и Лев Васильевич Журин. А вот сейчас застава к себе не пускает и всё тут... Мистика? Может быть. Воин, дважды презревший смерть — перед врагом и огнём, достоин того, что бы к нему шли, преодолевая трудности.

***

1940 год. Закончилась советско-финляндская война. Подписан мирный договор. Маркируется в изменённом виде граница. Недалеко от высоты Угловая, меж двумя сопками возле тихого озерка спешно идёт строительство 8-й заставы: казарма, склад, баня… Однако у порога Отчизны бряцает оружием новый враг и до момента его нападения остаётся совсем немного.

Вот как о начале войны вспоминает бывший пограничник Коломиец:

«22 июня 1941 года в 6 часов утра пограничники нашей 8-ой заставы 100-го погранотряда были подняты по тревоге и собраны в «красном уголке», где по радио слушали выступление тов. Молотова о нападении фашистской Германии на нашу страну. С этого времени все наряды на границу по три человека были отменены. Граница стала охраняться всем составом заставы. С левой стороны от нас километрах в двух с половиной строились ДОТы.

22-29 июня у нас были очень трудные дни и ночи. Мы предчувствовали, что именно здесь придется принять тяжёлый удар врага. Пограничники всю эту трудную неделю днём и ночью отчетливо слышали и фиксировали, как по ту сторону границы рычали тяжелые грузовики. Были видны вражеские войска. Все это передавалось по телефону в штаб 100-го погранотряда.

С 22 июня каждый день над нашей заставой вдоль границы летал самолет «рама». Он вёл разведку. Первые дни мы обстреливали его из пулемета и винтовок, но сбить не смогли. Потом прекратили, чтобы не выдавать свои силы.

Примерно в 2-3 часа ночи 29 июня налетела на нас фашистская авиация в и стала бомбить ДОТы. В воздухе раздавался оглушительный рёв моторов.

После самолётов открылся ураганный огонь артиллерии. Всё кругом почернело, облака дыма поднялись над скалами. Дышать было нечем. «Значит и к нам война пришла» - сказал политрук Николай Лепёхин.

После этого в полный рост пошла в наступление фашистская пехота. Основная сила двинулась на ДОТы. Пограничники встретили фашистов огнем из пулемётов и винтовок и заставили их прекратить продвижение. Вскоре нам была дана команда отходить на Титовку.

Командование решило подойти ущельем к реке Титовке и пробиться с боем на другой берег. Мне, как ручному пулемётчику, и Тарасову, пулемётчику «Максима», приказано было прикрывать отход наших товарищей. Это было уже утро 30-го июня. Когда я стал перебегать к реке через дорогу, был тяжело ранен в левое бедро разрывной пулей. Это место перехода было сильно опасным, хорошо обстреливалось фашистами. После этого не мог передвигаться - была полностью перебита кость…

…Позже я был пленён. Меня принесли на носилках в Титовку наши советские товарищи, которые уже были в плену. Их там было человек 15-20, большинство раненые. Среди них нашелся санитар. Он оказал мне первую медицинскую помощь, сделал перевязку.

Тут же нас погрузили в машину и повезли в Финляндию в г. Петсамо. В финскую войну я там воевал. Высадили нас на площади. Я лежал на носилках. Стали показывать населению, народу было много. Некоторые фашистские прихвостни плевали на нас. Некоторые относились с любовью».

***

Прославил 8-ю заставу её повар Иван Немиров, награждённый за бои в районе реки Титовка орденом Ленина. К сожалению, герой трагически погиб в 1945 году, но его воспоминания успел записать однополчанин Н. Абакумов.

«...Во время боя начальник заставы приказал нам занять оборону в районе наблюдательного пункта. Со стороны границы там было два озера, между ними перешеек и река буйная такая. Немцы там и пытались атаковать. Мы их огнём вжали в землю, заставили ползти. Прячась за валунами, враг сумел приблизиться и окружить нас. Пришлось идти на прорыв. Из восьми человек в живых осталось четверо.

Догнали своих. Несколько раз вступали в бой. В ночь на 1-е июля соединились с бойцами 7-й погранзаставы и вместе попытались форсировать реку. Я с товарищами прикрывал переправу. Фашисты вели ураганный огонь, и многие погибли прямо в реке. Из группы прикрытия я остался один. Вырвался из окружения и ушел в сопки в сторону родной заставы. По пути встретил Замятнина и с ним восемь бойцов. Меня избрали командиром. Приняли решение идти на заставу за боеприпасами, а затем прорываться на юг.

Поднявшись на сопку, увидели, что застава горит и там идёт бой. Вновь вернулись к реке Титовке. Подобрались к воде и попытались переплыть. Троих ребят унесло течением. Я еле выбрался обратно. Вновь отошли в сторону заставы. Обнаружили и уничтожили немецкую линию связи. В перестрелке убили восемь горных егерей, но к немцам подоспело подкрепление и мы с боем отошли на север…»

Немиров вспоминает о пожаре и бое на погранзаставе. Кто его мог вести, если личный состав несколькими группами отступал вместе с воинами 95-го стрелкового полка?

Обратимся к ещё одним воспоминаниям – одного из пограничников, до начала военных действий нёсших службу на 7-й заставе.
«...прибыл посыльный от восьмой заставы. Выяснилось, что у них всё тихо. Противник не атакует, боеприпасы не израсходованы, есть два ручных пулемёта. Решили мы пробиваться на восьмую заставу. Заметьте, дошли до неё совершенно свободно, без единого выстрела в пути. Правда видели, что впереди, на высоте Угловая, идет сильный бой, и по направлению к полуострову Средний слышна перестрелка.

Короче, прибыли на заставу, а там следы боя и никого нет, ни живых, ни мёртвых, только запах пороха и тола да гильзы еще тёплые валяются. Заняли оборону, а боеприпасов уже тю-тю, кот наплакал. Я предложил майору отходить к реке Титовке, но он опять своё:

-Граница, понимаете ли, не велено...

Немцы пошли с трёх сторон одновременно, да так за нас взялись, что за час почти всех на тот свет отправили. Но неожиданно прекратили бой и отошли.

Нас в строю - восемь человек. Раненые на глазах умирают. Бедный майор чуть не с ума сходит, но ничем помочь им не может. Собрали мы раненых в здании заставы. На чердаке оборудовали огневые точки. Только управились, опять егеря в атаку пошли. И в первую очередь подожгли здание. Стреляли мы, сколько могли. Душераздирающие крики раненых до сих пор в ушах стоят. Под прикрытием дыма я из здания выполз седым. Видел, как немцы окружили майора, и тот попытался подорваться гранатой, но та не сработала…».

Итак, по свидетельству очевидцев, 8-я погранзастава 100-го погранотряда вела бой даже тогда, когда фашисты подожгли здание. По данным архива это могли делать воины: Иван Голубцов, Николай Зевак, Яков Степанцов, Михаил Холин, Александр Бабакин, Александр Комков, Василий Бородин...

***

13 июня 2009 года - 68 лет прошло со дня трагических событий. Скорбно притихшие сопки, голубая гладь озера… Мы нашли погранзаставу - груды кирпича, сплавившиеся воедино осколки стекла и стреляные гильзы – в том месте, где, вероятнее всего, был чердак и стрелял до последнего неизвестный нам пулемётчик.

Это место должно быть памятным…»

***

Поиск этот начался несколько лет назад – с изучения архивов, документов пограничной службы, воспоминаний солдат, воевавших в Заполярье. Известная на то время история 100-го погранотряда, первым встретившего врага на Мурманском направлении требовала дополнений: практически исчезли упоминания о 7-й и 8-й погранзаставах, построенных после заключения в 1940 году мирного советско-финляндского договора.

Энтузиасты-краеведы, искренне влюблённые в северную землю и её героическое прошлое, Виталий Юрьевич Козлов и Михаил Григорьевич Орешета, приложили все силы, чтобы в истории подвига советских пограничников исчезли белые пятна.

Так в июне этого года после продолжительных поисков были обнаружены сожжённые развалины 8-й заставы 100-го погранотряда. Место это требовало тщательного изучения, поэтому и был запланирован второй поход к заставе.

***

Дождь, дождь, дождь, монотонный, нудный, то моросящий меленько, то кидающий на землю «крупнокалиберные» заряды. Дорога, вернее её направление, изрезанное камнями, проросшее мелким кустарником, тянется через Угловую, сначала вверх и вверх, затем вниз и вниз, мимо ощерившихся пустыми бойницами ДОТов, молчаливых участников тех трагических событий.

Лагерь устраиваем на берегу речки. А вот её нам придётся форсировать: до заставы отсюда около 2,5 километра. Немного перекусив, наша небольшая группа, «вооружившись» лопатами и раскидав по рюкзакам мешок цемента, выдвигается к цели через реку, через череду болот, по замшелой сопке.

Первым к заставе, скрывая волнение, сжимая в руках советское знамя, подходит Виталий Юрьевич Козлов. Сбывшаяся мечта – найденная застава – её руины красным кирпичом выделяются на фоне свинцово-серого неба.

Два дня мы потратили на обследование местности. Вокруг, кроме битых кирпичей, множество ржавого железа: отопительные батареи и трубы, помпа, весы различных модификаций («Хороший был старшина», – шутит кто-то), чайник, примус, украшенные затейливым узором печные дверцы, топоры и лопаты, спёкшиеся миски, осколки фарфоровой посуды, сплавившегося стекла, гильзы и патроны, слипшиеся в бушевавшем здесь огне.

Нам удаётся найти указанное в воспоминаниях пограничников место, где спрятано имущество заставы: его свалили в яму, пытались сжечь, но из-за нехватки времени ещё горящим засыпали землёй. Огонь, конечно, сделал своё дело: по всей видимости, документов и личных бумаг было много, но сейчас это лишь обугленные комки с кое-где различимыми, слипшимися от времени листами.

Выкопаны также ящик тушёнки, ящик мыла, множество эмалированных кружек, одна из главных солдатских ценностей – целая гора неношеных кожаных сапог с витиеватыми подковками, искорёженных временем. А ещё несколько чемоданов с личными вещами пограничников, вернее того, что от них осталось – замки, петли, крепления ручек, несколько советских монет, расползающиеся клочки одежды, гражданской и форменной. Есть среди находок даже морской бушлат: пуговицы с якорем, чёрное плотное сукно и чудом сохранившаяся относительно целая пилотка.

Один из чемоданов – женский: среди его содержимого – бывшие когда-то изящными туфельки примерно 35-го размера. По некоторым данным, женой командира заставы буквально накануне войны стала молоденькая жительница Новой Титовки.

Ещё две находки смогут помочь в архивных поисках – зубная щётка с инициалами С.Е.П. и именная табличка, прикреплённая, по всей видимости, к одному из чемоданов, с указанной фамилией «Федотов Владимир Маркович».

У предполагаемого входа в здание, сделанный из подручных средств – камней и огнеупорного кирпича, вырастает небольшой обелиск с мемориальной табличкой. Склоняем головы и поминаем безымянных героев под трепет трёх знамён – советского, российского и пограничного, под нудный плач ветра и дождя…

Но вопросов по-прежнему больше, чем ответов. А ещё нам не удалось найти останков пограничников, кроме нескольких фрагментов скелета. Скорей всего, остальное растаскали звери. Возможно, под руинами до сих пор лежат останки оборонявшихся на чердаке, а значит, этот поход на «восьмую» не последний.

Это место обязано стать памятным…


О. Погорецкая.
Фото автора